В конце марта Китай и Иран согласовали сделку, в результате которой Китай в течении 25 лет вложит в иранскую экономику более 400 млрд. долларов в обмен на поставки нефти.

Задачи иранской дружбы с Китаем.

400 млрд. долларов существенна сумма, сопоставимая с годовым ВВП самого Ирана. Насколько известно из отрытых источников, 280 млрд. пойдёт непосредственно в нефтегазовую отрасль, остальные китайские инвестиции будут вложены в банковскую систему, телекоммуникации, информационные технологии, развитие портовой и железнодорожной инфраструктуры, а также в здравоохранение. Очевидно, что данная сделка в целом является взаимовыгодной и позволяет каждой из сторон решать отдельные долгосрочные задачи.

Экономика Ирана по оценкам многих экспертов сейчас находится не в лучшем состоянии. Отдельными факторами являются продолжающийся мировой кризис, вызвавший падение спроса на энергоносители, а также санкционное давление, ограничивающее как экспортные возможности Ирана, так и заём финансовых средств на международных рынках. В частности, по оценке вице-президента Ирана Эсхака Джахангири, в результате санкций, введённых во время правления Дональда Трампа Иран суммарно не досчитался валютных поступлений на сумму свыше 100 млрд. долларов. Поэтому, данным соглашением Иран в определённом смысле прорывает финансовую блокаду и решает вопрос инвестиций, направленных на развитие собственной инфраструктуры, и в долгосрочном плане, это будет способствовать существенному росту экономики. Не стоит забывать о том, что проект также позволит снизить напряженность в обществе, вызванную снижением покупательной способности (инфляция 2019 – 41%, 2018 -31.18% против 9% в 2016) и падением экономики в целом.

Кстати, здесь небезынтересно сделать небольшое отступление и отметить, что основные очаги протестов в 2019 году пришлись на районы, являющиеся узловыми точками основных нефтяных и газовых трубопроводов исламской республики. Данный факт даёт некоторую почву для размышлений в геополитическом контексте.

Задачи китайской дружбы с Ираном и при чём здесь Пакистан?

Китай в свою очередь решает задачу долгосрочного обеспечения себя поставками энергоносителей, не зависящим от любого санкционного влияния США и их союзников, покупая такие энергоносители (в данном случае нефть) с серьёзным дисконтом. Безусловно, весьма существенная доля китайских инвестиций будет потрачена, собственно, на приобретение китайского же оборудование и товаров. Кроме того, это приведёт к проникновению китайский компаний в Иран и в долгосрочной перспективе выстраивания экономического влияния Китая на Иран.

Отдельно стоит рассмотреть вопрос безопасности транспортировок иранского сырья в Китай. Вероятно, противостояние Китая и США не приобретёт формы вооруженного конфликта между двумя крупнейшими экономиками мира, но может сопровождаться региональными конфликтами, в которые США попробуют вовлечь основных поставщиков сырья для Китая. Самый же простой способ, который, не может привести к военной эскалации, это перехват идущих без военного сопровождения танкеров и газовозов. Такие ситуации уже возникают в регионе. Поэтому, транспортировка сырья безусловно потянет за собой военную инфраструктуру. Принимая во внимание, что Ормузский пролив по сути является бутылочным горлышком и запирается военными базами в США в ОАЭ (база ВМС в Фуджайре и авиабаза «Аль-Зафра»), вопрос транспортировки иранского сырья будет решен посредством строительства нефтепровода (и газопровода) из Ирана в порт Гвадар (Пакистан) и строительством военно-морской базы в том же порту. Иранский участок трубопровода уже завершен, тогда как пакистанский все еще находится в стадии строительства и отложен из-за опасений по поводу режима санкций США. Вероятнее всего, данный проект всё-таки будет реализован в среднесрочной перспективе по мере утраты существенной доли влияния США на Пакистан, тем более что последний крайне заинтересован в поставке газа и нефти из Ирана. Последнее, по нашему мнению, во многом будет вызвано неспособностью США экономически поддерживать всех своих союзников и необходимостью концентрировать свои экономические ресурсы на основных, отказываясь от существенной поддержки периферийных, к коим, очевидно, относится и Пакистан. В контексте противостояния с Китаем под основными союзниками могут рассматриваться Индия и Вьетнам.  

Поэтому, на первом этапе будет решен вопрос строительства нефтяного терминала в Гвадаре и морской транспортировкой нефти в Китай. Тогда как газ и некоторая часть нефти в дальнейшем предполагается транспортировать в глубь Пакистана, испытывающего нехватку в энергоресурсах. Соответствующий проект нефте- и газопроводов Гвадар – Навабшах также реализуется на китайские деньги (ориентировочная стоимость 2.5 – 3 млрд. долларов) и является частью более крупного инфраструктурного проекта, так называемого китайско-пакистанский экономический коридора (62 млрд. долларов инвестиций из Китая), который свяжет Пакистан с Синьцзян-Уйгурским регионом. Это полностью ложится в концепцию Нового Шелкового Пути и позволит использовать порты Гвадар и Карачи как экспортные порты Китая для Африки.  

А пока, испытывая нехватку энергоресурсов и учитывая вариативность геополитических сценариев, Пакистан вынужден подстраховываться, заключив в конце февраля 2021 года соглашение о поставке СПГ из Катара до 3 млн. тонн СПГ в год на срок с 2022 по 2031 г., которые будут направляться в недавно закупленные FSRU (плавучие терминалы хранения и регазификации СПГ) Energo (2015), СПГ Pakistan Gas Port 

Катар, Иран и роль СПГ.

В связи с тем, что США в последние годы превратилось из импортёра энергоресурсов в экспортёра, американское государство начало терять отдельные экономические рычаги воздействия на страны залива. Китай в свою очередь пытается перехватить некоторых союзников США. Данную тенденцию можно рассматривать как намётки создания негласного регионального экономического блока Иран-Пакистан, развивающегося на китайские деньги и имеющего в регионе серьезный военный потенциал. Вопрос, против кого дружить является риторическим, это Индия и Саудовская Аравия. Но всё же, такую тенденцию, в первую очередь, стоит рассматривать как признак интеграции, исключающей взаимные конфликты и направленную на обеспечение энергетических и транзитных интересов Китая. В долгосрочной перспективе можно было бы в таком контексте рассчитывать и на Катар, который борется с Саудовской Аравией и ОАЭ за влияние на нефтегазовом рынке. Но пока Катар остаётся союзником США в регионе – на его территории дислоцирована американская военная база (11 тыс. военнослужащих), – данный вопрос не может быть решён.

Китай традиционно запускает свою экономическую лапу, преследуя долгосрочные цели, и задавая вопрос из старой русской сказки «Кто-кто в Теремочке живет» с известными последствиями. Поэтому стоит обратить внимание на факт подписания в марте 2021 года соглашение между China Petroleum & Chemical Corp. (Sinopec) и катарской Qatar Petroleum (QP) на поставку в течении 10 лет 2х млн. тонн СПГ ежегодно. Возможно, Китай изначально рассчитывал и на большие объёмы. Но этот пробный камень ни в коем случае не стоит рассматривать в отрыве сделки с Ираном. Кроме того, перспектива развития сохраняется, о чём речь пойдет ниже.

Необходимо обратить внимание на то, что что Иран и Катар обладают запасам природного газа занимающими по величине 2-е и 3-е место в мире. Причём существенная их часть относится к крупнейшему в мире месторождению Северное/Южный Парс, которое эти страны делят на двоих по своей морской границе.

Возможно, привлекая Иран и Катар к сотрудничеству, Китай сможет выступать арбитром между ними на случай возникновения борьбы за углеводородные ресурсы. Предотвращение конфронтации между двумя странами будет положительно влиять на безопасность поставок сырья в Китай. Западные политологи зачастую рисуют потенциальное вовлечение Пакистана и Катара, в орбиту Китая, как часть создания инфраструктуры воображаемого военно-экономического блока Китай-Россия-Иран, что, как видится, хоть и имеет некоторую вероятность в отдалённом будущем, но скорее представляет собой некий временный клуб по интересам. Вероятность образования какого-то блока, всё же, весьма мала, т.к. противоречит национальным интересам самих участников такого гипотетического блока, например, той же России.

Дела давно минувших дней.

Несмотря на то, что ирано-китайская сделка, судя по всему, нацелена именно на экспорт сырой нефти, Китай, вероятно, держит в уме возможность развития инфраструктуры, связанной с производством и отгрузкой сжиженного природного газа. Так власти Пакистана предполагали строительстве завода СПГ в том же Гвадаре мощностью 4 млн. тонн СПГ в год с иранским газом   в качестве исходного сырья. Обсуждение данного проекта ведется с 2015 года. Проект на 85% должен был быть профинансирован Китаем.  

Но нужно отметить, что на данном этапе вероятность реализации такого проекта крайне мала. Для того, чтобы лучше разобраться в этом вопросе, необходимо вспомнить опыт крупнотоннажных проектов в Иране.

Основной сырьевой базой для СПГ проектов в Иране считаются месторождения Северный и Южный Парс, Фердоуси и Гольшан, крупнейшим из которых и самым большим ы мире в мире является Южный Парс. Так или иначе планы по строительству крупнотоннажных проектов СПГ в Иране были завязаны именно на разработку Южного Парса. При этом, с учётом данной возможности, неподалёку от порта Томбак был построен крупный комплекс по подготовке газа, располагающиеся в Кенгане. Локации нескольких запланированных крупнотоннажных проектов располагались менее чем 80 км друг от друга в портах Кенган и Асслуйе.

Справка:
Северное/Южный Парс — сверхгигантское нефтегазовое месторождение, крупнейшее в мире. Находится в центральной части Персидского залива в территориальных водах Катара (Северное) и Ирана (Южный Парс). Северное и Южный Парс разделены тектоническим разломом; оба они является самостоятельными разновозрастными залежами: Северное — поздним мелом, а Южный Парс — триасового возраста.
Запасы Северного/Южного Парса оценивается в 28 трлн м³ газа и 7 млрд тонн нефти (45 млрд баррелей)
Правительство Ирана поделило Южный Парс на 28 участков:         
 – 1-я фаза: Petropars (Иран);
 – 2 и 3-я фазы: Total (Франция) — 40 %, Petronas (Малайзия) — 30 %, Газпром (Россия) — 30 %.
 – 4 и 5-я фазы: Petropars (Иран), ENI–Agip.
 – 6,7 и 8-я фазы: Petropars (Иран), Statoil (Норвегия).
 – 9 и 10-я фазы: GS (Южная Корея), OIEC (Иран), IOEC (Иран).
 – 11-я фаза: Total (Франция), Petropars (Иран).
 – 12-я фаза: Petropars (Иран).
 – 13 и 14-я фазы: Shell, Repsol.
 – 15 и 16-я фаза: Хатемольанбийа (Иран).
 – 17 и 18-я фаза: OIEC (Иран), IOEC (Иран).
 – 19-25-я фазы
Запасы Южного Парса оценивается в 14,2 трлн м³ газа и 2,7 млрд тонн нефти (18 млрд баррелей).
Источник: Wikipedia

Дальше всех продвинулся проект Иранский СПГ (Iran LNG) также известный как NIOC LNG, располагавшийся в порту Томбак. Он реализовывался компанией Linde, которая выступала в качестве EPC подрядчика и также являлась лицензиаром технологического процесса MFC. Проект полностью финансировался иранским государством, хотя планировалось переуступить миноритарный пакет акций крупным партнёрам. Производительность проекта составляла примерно 10,8 Мт/год (две линии по 5.4 млн. тонн). Другими крупными подрядчиками были компании Hyundai и Snamprogetti. Siemens произвёл компрессорные агрегаты с электрическими приводами мощностью 80 МВт. Данная референция так и не стала крупнейшим успехом компании Siemens в области СПГ и продвигаемой ею на тот момент концепции all-electric (полностью электрического завода). После введения санкций проект, по сути, был закрыт на стадии готовности 60-80% при том, что большая часть технологического оборудования была уже произведена и предполагалось, что ввод в эксплуатацию первой линии займёт не более полутора лет.

Из остальных проектов дальше меморандума продвинулся только Персидский СПГ (Persian LNG), который развивался национальной иранской нефтяной компанией NIOC (50%) в содружестве с Royal Dutch Shell (25%) и испанской Repsol YPF (25%) но, лишившись доступа к западным технологиям, был прикрыт в 2011-2012 годах.

Свои планы по доступу к иранскому газу вынашивал и Китай. Совместный проект North Pars LNG с участием NIOC (50%) и CNOCC (50%) мощностью 20 млн. тонн СПГ в год (4 линии по 5 млн.) с суммарными инвестициями в 16 млрд долларов (по оценкам на 2008 год) стартовал в 2006 году, но был отменён, не дойдя до стадии реализации.

Таблица 1. Крупнотоннажные проекты СПГ в Иране.

Название, производительность	Акционеры проекта	Инвест. Млрд. USD	Технология	Ресурсная база	Плановый ввод / статус
Иранский СПГ 10,8 Мт/год (2 линии)	NIOC -99% Пенсионный фонд нефтяной промышленности Ирана – 1%	10 (оценка)	Linde MFC	Южный Парс (фаза 12.)	2012 Остановлен на стадии строительства
Персидский СПГ 16,2 Мт/год (2 линии)	NIOC – 50% Shell Co – 25% Repsol Co – 25%	10	Shell DMR	Южный Парс (фаза 11)	2014 Проект прекращен
Парс СПГ 10 Мт/год (2 линии)	NIOC – 50 % Total Co – 40% Petronas – 10%	Нет данных	Axens Liqufin	Южный Парс (фазы 13,14)	2013 Проект прекращен
Северный Парс СПГ 20 Мт/год (4 линии)	NIOC – 50% CNOCC -50%	16	Нет данных	Северный Парс	2014 Проект прекращен
Гольшан СПГ 10 Мт/год (2 линии)	NIOC – 50% Petrofield (Малайзия) – 50%	11	Нет данных	Гольшан, Фердоуси	2015 Проект прекращен

В случае успеха в реализации обозначенных выше проектов Иран мог бы конкурировать за звание одного из крупнейших производителей СПГ в мире с Катаром, который в настоящий момент производит около 77 млн. тонн СПГ в год, но этим планам не суждено было реализоваться.  В настоящий момент против Ирана играют конъюнктура рынка, сложившаяся в результате экономического кризиса и COVID-19, а также не прояснившаяся окончательно ситуация с санкционным давлением США. Очевидно, что вероятность реализации всех этих проектов в среднесрочной перспективе крайне мала.

Между тем Катар заявил о намерении увеличить выпуск СПГ к 2027 году до 126 млн. тонн в год, тем боле что геология позволяет интенсифицировать добычу на месторождении. Существенная часть этих объемов безусловно планируется к экспорту в Китай. Тем не менее, данная оценка Катара, а также планируемые сроки введения новых мощностей в строй явно завышены. Даже не смотря на позитивный тренд роста потребления СПГ доминирующим будет сдерживающий фактор мирового кризиса и снижение производства. Сложно рассчитывать на его быстрое восстановление, не смотря на вероятное окончание пандемии COVID-19.

Новая реальность иранского СПГ.

Во второй половине 2019 года директор по инвестициям Национальной иранской нефтяной компании (NIOC) Талин Мансурян заявила, что Иран планирует начать производство и экспорт сжиженного природного газа для того, чтобы увеличить прибыльность своих месторождений. Иран планирует создать 6 заводов по производству СПГ с производительностью 5 Мт/год.

Первый такой проект Канган СПГ (Kangan LNG) реализуется частным инвестором Arian Mah Taab Gostar Company в порту Томбак недалеко от расположения недостроенного крупнотоннажного завода Иран СПГ. Планируемая мощность 2 млн. тонн в год (две линии по 1 млн. тонн). Предполагается, что проект будет запущен в 2023. Данный завод будет получать газ с месторождения Южный Парс после существующей системы газоподготовки. AMG крупный частный инвестор, который является совладельцем 9 электростанций суммарной мощностью 3,34 ГВт.  

Вероятно, проект реализуется с прицелом на рынок Кореи и, возможно за корейские деньги. Об этом также может свидетельствовать то, что к выполнению базового проектирования привлечена компания Samsung Heavy Industries Co.

Более того, ещё в конце 2018 года министр инфраструктуры Южной Кореи Ким Хён Ми и министр нефтяной промышленности Ирана Биджаном Зангене подписали соглашение о сотрудничестве в области СПГ, предполагающее кредитную линию от Exim Bank в размере 8 миллиардов евро и еще 2,3 миллиарда евро от двух других южнокорейских компаний. Предполагалось, что данные расходы пойдут на создание малотоннажных комплексов СПГ, нацеленных на внутренне потребление, а также, вероятно, и рынок Пакистана, и на строительство среднетоннажных экспортных комплексов.

Государственная NIOC также рассматривает варианты строительства одного-двух среднетоннажных заводов СПГ для бункеровки судов на острове Кешм (Qeshm Island) и в порту Чабахар.

Переход на средней тоннаж можно объяснять несколькими причинами. Во-первых, инвестиции в строительство среднетоннажного завода существенно ниже, сроки принятия инвестиционного решения короче, сроки реализации меньше. Во-вторых, в таком случае Иран не будет зависеть от американских и европейских технологий, что ранее привело к срыву крупнотоннажных проектов. В-третьих, для этих целей в качестве сырьевой базы разумней использовать не сверхгигантское месторождение Южный Парс, а многочисленные месторождения на побережье Персидского залива, также требующие доразработки.

Малотоннажное производство в свою очередь поможет увеличить использование СПГ на внутреннем рынке по примеру Китая и Индии, а также обеспечить некоторый объём экспорта в Пакистан.

Судьба же крупных проектов СПГ Ирана остаётся под вопросом. Шансы на их возобновление, включая Иранский СПГ сохраняются. В эту сторону поглядывал и Газпром, подписавший соответствующий меморандум ещё в 2017 году в момент временного ослабления санкционного давления. Определённая надежда на ослабление антииранских санкций появилась с избранием в США президента Байдена. США выразили готовность к возвращению к переговорам по ядерной сделке с Ираном, о чём было заявлено в середине февраля. Однако, рассуждать о снижении санкционного давления преждевременно, – вероятность быстрого отказа от санкций остаётся эфемерной.

В заключение

Немного о прогнозах. На основании информации, приведённой выше, можно прийти к следующим выводам:

1. Иранские газ и нефть в первую очередь будут использованы для энергетического обеспечения транспортной инфраструктуры Китая в Пакистане, нацеленной на экспорт в Африку. Реализация интеграционного проекта займёт около 10 лет. Эти относительно длинные сроки будут обусловлены противодействием интеграционным процессам со стороны США, а именно их дипломатическим давление на Пакистан, сохранением санкций против Ирана при затягивании переговоров по новой ядерной сделке, ростом напряженности в Кашмире со стороны афганской границы, границы Индии и Пакистана, а также спорных территорий Индии и Китая в том же регионе.
2. Возрастающие потребности Китая в СПГ будут удовлетворяться за счёт Катара в объемах 5-10 Мт/год.
3. Иранские СПГ проекты в течении ближайших 5 лет, по большей, части реализованы не будут, кроме одного-двух среднетоннажных заводов и, возможно – «Иран СПГ» до 2030 г.

Напоследок о роли России.

Россия сохраняет перспективы углубления экономического сотрудничества с Ираном, в том числе – в нефтегазовой отрасли. Мы могли бы поучаствовать в разработке ряда месторождений, доведение до ума проекта «Иран СПГ. Кроме того, гипотетически Россия могла бы поучаствовать в реализации среднетоннажных заводов СПГ технологически. Но для это необходимо наличие отечественного лицензиара (например, на базе НИПИГаз), производства теплообменного, газотурбинного и компрессорного оборудования. Россия поступательно движется в этом направлении, но текущий опыт пока нельзя назвать однозначно успешным.

Автор: Андрей Иванов
специально для LNGnews.ru

---

Использованные источники информации:

1. https://www.nytimes.com/2021/03/27/world/middleeast/china-iran-deal.html
2. http://www.energy-cg.com/OPEC/Iran/Iran_OilGas_Industry.html
3. https://www.reuters.com/article/us-iran-total-lng-idUSKBN16O247
4. https://neftegaz.ru/news/Trading/668241-katar-i-pakistan-podpisali-10-letnee-soglashenie-o-postavkakh-spg/
5. https://kanganlng.com/project/
6. https://www.ogj.com/general-interest/article/17288515/nioc-qualifies-29-firms-for-tender-round
7. https://www.ogj.com/exploration-development/article/17243657/ioc-gets-block-in-irans-north-pars-field
8. https://www.ogj.com/drilling-production/article/17264008/shell-begins-redevelopment-of-two-fields-off-irans-kharg-island
9. https://www.gazprom.ru/press/news/2017/december/article386268/
10. https://iranintl.com/en/iran-in-brief/us-sanctions-have-cost-iran-100-billion-lost-exports-vp-says